Космическая фантазия
Мюнхгаузен (задумавшись). ... Как вы говорите: "Я, барон Мюнхгаузен, обыкновенный человек..." Звучит как начало романса...
Бургомистр. Ну конечно, дорогой мой... Что тут особенного? И Галилей отрекался!
Мюнхгаузен. Поэтому я больше люблю Бруно... Я барон... не летал на ядре, не бывал на луне, а знаете какой от туда вид открывается?
…
(с) Григорий Горин. Тот самый Мюнхгаузен
- И с Ньютоном я не переписывался!
- А знаете ли вы, что инерциальных систем не существует! Я ему так об этом и сказал. Ньютон, друг, мы живем во вращающемся мире, о каких инерциальных системах ты говоришь!
- На что он мне грустно ответил: Это шутка, барон. Мне было скучно и я пошутил. Мне тогда было видение, что нет и не будет у нас прямых дорог и не будет нам покоя. Именно об этом мой первый закон, Карл.
- А что же твой второй закон? Спросил я его. Что тешил ты придумывая его? Уж не хотел ли ты измерить силу господа нашего?
- Карл, сказал мне Ньютон. Это просто жвачка для ума. Пока они сидят и умножают массу на ускорение, можно насладится покоем и тишиной, сидя в своем яблоневом саду.
- А что за странный третий твой закон, сэр Исаак. Уж не хотел ли ты сказать, что когда тебя бьют по щеке, то ты бьешь в ответ щекой по руке?
- Он отвечал мне: Это сложный и в тоже время самый простой закон о том, что не одно действие, дело, мысль, даже самая малая мысль, не останется без возмездия. Всем нам воздастся по делам нашим.
- Я не разговаривал я с Ньютоном, ну и что с того. Пускай!
- А Гаусс! Карл Фридрих Гаусс! Мой тезка, король математики! И с ним я не знаком и не прогуливался вдоль тенистых каналов Брауншвейга.
- А знаете, что мне сказал Гаусс, когда я спросил его про преобразование объемного интеграла к поверхностному? Карл Фридрих, неужели ты считаешь, что форма определяет содержание? Ты правда думаешь, что то, что у нас внутри, то, чем мы все так гордимся и что так бережем, не имеет никакого значения?
- И он мне ответил, что форма и содержание, это все категории придуманные людьми, чтобы было о чем поговорить. Ты что, не видишь как шумно вокруг, барон? А смысл моей формулы в том, что мы суть формы пронизываемые потоками божественного света.
- И где же находится этот источник божественного света, Фридрих, спросил я его? И он ответил мне, что какая может быть разница, где находится источник божественного света, для формы, которая к этому свету не имеет никакого отношения.
- Нет, я не был знаком с Гауссом.
- Я не переписывался с Эйнштейном. Если бы вы знали, что он мне ответил, когда я спросил его про связь массы и энергии.
- Людям надоело умножать массу на ускорение и делить силу на массу, сказал мне Альберт Эйнштейн. Ты разве не видишь, как вокруг шумно? Другое дело - умножить бесконечно малое на бесконечно большое. Вот это задача для деятельного ума. Пока они умножают, я спокойно могу думать о бесконечности вселенной.
- Да господа, не переписывался я с Эйнштейном. Если бы вы знали этого Гения! Ему было тесно в рамках детерминированного мира, именно поэтому он открыл теорию относительности. Пришел к истокам, дуализму и парадоксальному. Замкнул круг, разорвавшийся между Кантом и Аристотелем. Нет, не переписывался я с ним, кому это может быть интересно?
Продолжение следует...
